Корнев А.Н., канд. мед. наук, доцент НОУ Педагогических новаций и технологий, УЦП «Престо», Санкт-Петербург
История изучения нарушений звуковой стороны речи насчитывает уже более полутора столетий. Примерно до конца 1960-х гг. этой проблемой активно занимались врачи-неврологи, что способствовало появлению новых достоверных сведений о патогенезе и механизмах нарушений звукопроизношения [1]. Затем исследования почти полностью перешли в педагогическое русло (исключение составляет изучение дизартрий у детей с ДЦП). В связи с этим за последние годы получено очень мало новых объективных сведений о механизмах такой многообразной и многочисленной группы речевых расстройств, как нарушения звукопроизношения. Однако существует множество гипотез, базирующихся на умозрительных построениях или отдельных наблюдениях. На них так часто ссылаются в учебной и научной литературе, что многие читатели воспринимают их как экспериментально изученные, достоверные сведения. Поэтому одна из целей настоящей публикации - своеобразная ревизия существующих версий и фактов по данному вопросу.
С формально лингвистической точки зрения все виды отклонений в формировании звуковой стороны речи в логопедии объединяют в две категории: фонетические и фонематические (фонологические) нарушения [8]. Согласно традициям англоязычных авторов, разграничиваются как разные состояния, нарушения речи и языковые или фонологические нарушения [27, 29]. На практике провести четкую границу между ними довольно трудно. Считается, что нарушения речи связаны с моторными механизмами, а фонологические нарушения - с неполноценностью операций языкового программирования звуковой структуры слов. Однако феноменологически те и другие расстройства могут быть весьма схожи. Кроме того, у многих детей встречаются сочетанные нарушения.
В существующей литературе рассматривается семь видов механизмов, ответственных за нарушения формирования звуковой стороны речи [1,8-10, 15, 27].
1. Нарушения инервации артикуляторных органов (неврологический механизм).
2. Несформированность артикуляционного праксиса.
3. Сенсорные (перцептивные) нарушения (чаще всего слуховые).
4. Смешанные, сенсомоторные механизмы.
5. Анатомические аномалии артикуляторных органов и зубочелюстного аппарата.
6. Функциональные нарушения.
7. Интеллектуальная недостаточность.
1. Нарушения инервации артикуляторных органов
Этот возможный механизм нарушений звукопроизношения обсуждается почти регулярно во всех соответствующих исследованиях. Однако как клиническое понятие в научной литературе оно трактуется очень широко и не всегда определенно. С нашей точки зрения, данный термин правомерно использовать в случаях достаточно грубых нарушений низших форм нервной регуляции мышечных сокращений: сократительных возможностей (совершение движений в полном объеме); мышечного тонуса (включая сохранение оптимального баланса тонуса мышц-агонистов и антагонистов); способности произвольно совершать движения. Последнее нужно отличать от нарушений способности совершать действия (произвольные, целенаправленные двигательные акты, на основе которых формируются двигательные навыки). Они обусловлены нарушениями высших корковых функций (ВКФ).
К расстройствам неврологического уровня относятся паралич, парез, дискинезия, гиперкинезы, атаксия и т.п. Нарушения ВКФ включают апраксию, диспраксию, агнозию и т.п. [3, 13, 14, 21].
Фонационный аппарат представляет собой сложноорганизованную систему, состоящую из большого количества групп мышц гортани, глотки, языка, губ. С формальной точки зрения нарушение инервации даже одной из них может привести к каким-то недостаткам акта фонации. Однако, как любой функциональный самоорганизующийся механизм, этот комплексный «орган» достаточно гибок, мобилен, адаптивен для того, чтобы сохранить рабочие свойства при каком-то сбое в одном из своих звеньев. Это происходит даже с завершившей свое созревание артикуляционной моторикой. Тем более степень пластичности, компенсаторные резервы высоки в формирующейся в процессе онтогенеза системе артикуляторных органов [3, 7, 27]. Таким образом, далеко не всегда при неврологиче-
ской симптоматике у ребенка обнаруживаются артикуляторные нарушения. Серьезных клинических исследований по данному вопросу очень мало. Большая часть работ посвящена тяжелым формам патологии у детей с ДЦП [15]. Нарушения звукопроизношения при этом заболевании практически всегда наблюдаются на фоне явлений пареза, паралича, экстрапирамидной дискинезии, хореоатетоза или мозжечковой атаксии. Часть из них соответствует классическим критериям дизартрии, у других иная природа.
В качестве одного из вероятных механизмов называется артикуляционная диспраксия (неполноценность одной из ВКФ, обеспечивающей сложные, произвольные, целенаправленные формы координации артикуляторных действий и их моторное программирование) [8]. Таким образом, даже при столь тяжелых неврологических дисфункциях далеко не все нарушения звуковой стороны речи объясняются «нарушениями инервации артикуляционных органов». Последнее словосочетание не случайно взято в кавычки. В отличие от клиниче-
ских исследований, во многих педагогических работах любая неврологическая симптоматика рассматривается как потенциальная причина нарушений звукопроизношения. При этом в один ряд ставятся такие неравноценные по тяжести симптомы, как асимметрия носогубных складок, девиация языка, «моторное беспокойство языка», явления пирамидной недостаточности (симптом Бабинского, хоботковый рефлекс и т.п.), быстро наступающий цианоз кончика языка, спастичность и гипертонус языка [8, 20]. Некоторые авторы в этот ряд ошибочно включают и затруднения при выполнении проб на оральный праксис [8]. По существу, не выработано общепринятых критериев решения: какие неврологические симптомы и синдромы могут достоверно свидетельствовать о неврологической основе отклонений в формировании звуковой стороны речи, а какие носят лишь сопутствующий характер.
Мы провели сравнительный анализ данных неврологического обследования нашей экспериментальной группы детей с речевыми нарушениями и данных других авторов о детях с разными типами патологии. Оказалось, что примерно такая же, как у детей нашей группы неврологическая симптоматика и микросимптоматика, приблизительно с такой же частотой наблюдается при «минимальной мозговой дисфункции», задержках психического развития [14, 23]. В одних случаях эта симптоматика сопровождается речевыми расстройствами, в других - нет. Следовательно, нет достаточных оснований приписывать проявлениям резидуальной неврологической недостаточности ведущую каузальную роль при всех нарушениях звукопроизношения. Надежным основанием для такого заключения может быть сочетание двух условий.
1. Наличие ограничений двигательных функций, т.е. нарушения сократительной способности артикуляционных мышц (гипертония или атония, ограничение объема как произвольных, так и непроизвольных движений) и/или явлений дискинезии (хореоатетоз или атаксия).
2. Тотальный, неизбирательный характер искажения звуковых характеристик речи.
Последнее условие требует уточнения. Чаще всего то, что называют неврологической микросимптоматикой, имплицитно отождествляется с проявлениями пирамидной или экстрапирамидной недостаточности. Нервная регуляция этого уровня обеспечивает поддержание оптимального мышечного тонуса, сократительную способность мышц, совершение произвольных движений в полном объеме. Согласно модели построения движений Н.А. Бернштейна, это служит фоновым уровнем в регуляции артикуляционных действий. Формирование так называемой «формулы артикуляционного действия» происходит на более высоких уровнях с участием вторичных зон корковых моторных центров (нижние отделы премоторной зоны и постцентральная извилина). Именно здесь, по-видимому, создаются микропрограммы, релевантные артикулемам, и моторные программы слов и словосочетаний. Следовательно, нарушения нервной регуляции уровней будут недифференцированно затрагивать все моторные компоненты речи, обеспечивающие как интонационно-мелодическую ее окраску, так и произношение гласных и согласных. Они не могут избирательно нарушать одни движения и не влиять на другие, поскольку в них участвуют одни и те же группы мышц. Избирательность нарушения звуковых характеристик речи означает, что дисфункция относится к более высокому уровню инервации, который относится к ВПФ (гнозису и праксису). Малоправдоподобны предположения некоторых авторов о том, что у детей с резидуально-органическими поражениями головного мозга и так называемой «стертой дизартрией» может избирательно страдать сократительная способность отдельных мышечных пучков [20]. Это невозможно, потому что инервация большинства артикуляционных мышц имеет двусторонний характер (т.е. обеспечивается обоими полушариями) [7]. Поэтому очаговое поражение моторных центров одного полушария компенсируется за счет второго. Наличие же зеркальных очагов поражения в обоих полушариях маловероятно и пока не доказано.
Все это свидетельствует против гипотезы о существовании так называемой «стертой дизартрии», при которой, согласно описаниям, нарушаются определенные фонетические характеристики звуков (сигматизмы, ротацизмы и т.п.). Кроме того, по статистике среди «стертых дизартрий» преобладают нарушения типа межзубного и призубного сигматизма. Наиболее часто искаженно произносятся свистящие согласные. Более артикуляторно сложные звуки (аффрикаты, соноры) нарушаются значительно реже. Только в тех случаях, когда нарушены все звуковые характеристики сегментарного и супрасегментарного уровней, можно объяснять это неврологическими механизмами. Именно такое расстройство соответствует классическому понятию «диз-
артрия» [7, 15].
Неврологический субстрат и клиническая симптоматика дизартрий (псевдобульбарной, подкорковой, мозжечковой) и дизартрий развития описан в литературе весьма подробно. Однако и здесь еще остаются невыясненные вопросы. Как отмечают исследователи дизартрий развития, в большинстве случаев не удается выделить чистые клинические формы, сответствующие приобретенным дизартриям взрослых. По-видимому, это связано не только с морфологическим субстратом, локализацией повреждения, которая при перинатальных поражениях может отличаться от инсультов взрослых в связи с особенностями васкуляризации мозга новорожденных и последующими явлениями дизонтогенеза сосудистой сети головного мозга. Компенсаторные перестройки в пирамидной и экстрапирамидной системе, явления асинхронии в развитии этих систем приводят к своеобразию и механизмов дизартрии развития.
2. Несформированность артикуляционного праксиса
Для реализации высказываний в звуковой форме необходима способность к произвольной тонкой, целенаправленной координации артикуляционных мышц. Кроме того, в процессе овладения звукопроизношением должны сформироваться и автоматизироваться моторные программы, релевантные фонологическим единицам или их сочетаниям (слогу, слову и т.д.). Эти программы должны приобрести топологические свойства, присущие только символическим действиям [3]. Данные функциональные образования связаны с вторичными и третичными отделами моторного и кинестетического корковых центров [13]. Иначе говоря, центральное место в так называемой «артикуляционной базе» речи занимает многоуровневая система артикуляционного праксиса. На протяжении среднего периода речевого онтогенеза все три уровня артикуляционного праксиса достигают зрелости, что обеспечивает возможность образования инвариант-
ных схем артикуляционных действий (артикулем) и моторных макропрограмм, соответствующих слову или синтагме. При отклонениях в речевом развитии имеет место асинхрония в созревании этой трехуровневой системы. Избирательная дисфункция или незрелость одного из уровней системы артикуляционного праксиса ведет к соответствующим фонетическим или фонологическим нарушениям.
При дисфункции уровня I страдают точность артикуляционных действий, их пространственные характеристики (резонаторные полости и в первую очередь - полости рта). Дважды в процессе становления артикуляционного действия (артикулемы) уровень I становится ведущим. Первый раз - в самом начале выработки нужного комплекса движений и их пространственной координации. Второй - на завершающем этапе уточнения тонких произносительных и звуковых характеристик и их автоматизации. Поэтому неполноценность данного уровня иногда может проявляться довольно рано. Уже первые приблизительные артикуляции нового осваиваемого звука у некоторых детей имеют ненужные призвуки, от которых ребенок долго не может избавиться. Артикуляционные и звуковые характеристики остаются вариабельными, нестабильными. В других случаях (менее грубых) нарушения проявляются лишь на завершающем этапе уточнения и автоматизации артикулемы. Здесь важную роль играют слуховой контроль и слухоартикуляторные координации. При недостаточности кинестетических и слуховых коррекций ребенок перестает замечать свои ошибки произношения. В такой ситуации происходит системное санкционирование дефектной артикуляции и она автоматизируется (по П.К. Анохину). Уровень I становится фоновым, и спонтанное исправление дефекта становится маловероятным.
Например, при межзубном сигматизме кончик языка при произнесении [c] и [з] немного больше необходимого продвигается вперед, занимая положение между зубами. В результате эти звуки (иногда еще [ш] и [щ]) приобретают необычный призвук, напоминающий английский звук [th]. В других случаях недостаточно поднимаются края языка, которые должны быть прижаты к верхним зубам. Струя воздуха проходит в пространстве между щеками и языком (с одной или с двух сторон), и тогда [c] и [з] приобретают характерный хлюпающий призвук. Эти явления были подробно изучены и описаны Э.Я. Сизовой (1978). Иначе говоря, общая конфигурация движения позволяет произнести звуки близко к нормативным, делает их узнаваемыми, но недостаточно точными. Именно такая близость к норме тормозит у детей поиск более точной артикуляции.
При дисфункции уровня II могут наблюдаться два ряда симптомов в зависимости от преобладания недостаточности кинестетических или динамических компонентов. При незрелости или нарушениях кинестетического праксиса страдает формирование координационных программ артикуляции отдельных звуков (или, что вероятнее, слогов), связанное с системой движений разных групп мышц, симультанно участвующих в создании нужного звукового эффекта. На основе операций кинестетического сенсорного синтеза и обратной кинестетической афферентации формируется акцептор действия (образ-схема совокупного комплекса движений мышц). Эта схема становится инвариантой и служит прототипом артикуляторного действия, релевантным фонеме. Поэтому нарушения координаций этого уровня могут тормозить формирование и дифференцировку фонологической системы в целом. Фонологические противопоставления остаются упрощенными и ранние звуки-субституты сохраняются дольше обычного. Таким образом, в этих случаях на фонетические характеристики речи оказывают влияние, по меньшей мере, два ряда факторов: ограниченная способность к артикулированию сложных звуков и незрелость фонологической системы.
При незрелости динамического артикуляционного праксиса главным образом страдает слоговая структура слов. Дети долго используют упрощенные слоговые конструкции, в более трудных конструкциях слоги пропускаются или перестанавливаются.
По нашим наблюдениям, фонетические нарушения второго типа, возникающие при дисфонологической артикуляционной диспраксии и связанные с неполноценностью кинестетического праксиса, часто встречаются в изолированной форме, без сбоев слоговой структуры. Если такие сбои существуют, как правило, им сопутствуют и нарушения второго типа. В изолированной форме искажения слоговой структуры встречаются крайне редко.
Для экспериментального подтверждения ведущей роли диспраксических механизмов при описанных случаях Н.А. Логиновской (под нашим руководством) был проведен эксперимент, в котором участвовали 74 ребенка от 4 до
4 лет 11 мес. с нарушениями звукопроизношения и без них. В баллах оценивались следующие праксисы:
- оральный;
- кинестетический и динамический пальцевой;
- артикуляционный (с помощью пробы «артикуляционный диадохокинез» изучалась скорость повторения слогов па-па-па, та-та-та, ка-ка-ка и серии слогов патака-патака-патака).
Также детям предлагалось повторить скороговорки и чистоговорки двух типов. Шесть фраз оценивали парадигматические операции (П - выбор и произнесение звуков) и были насыщены артикуляторно сложными звуками - аффрикатами, фрикативами, сонорами. В них систематически чередовались [с-ц], [ч-щ], [л-р], например, Стоит воз овса, возле воза - овца, Клара у Вали играла на рояле. Четыре фразы оценивали синтагматиче-
ские операции (С - воспроизведение ряда слогов и звуков, автоматизированность переключения в ряду). В них преобладали многосложные слова со стечением согласных, например, Милиционер остановил велосипедиста, Сыворотка из-под простокваши.
Все исследованные дети были разделены на две группы.
1. По показателю П:
а) дети с нормой (52 чел. - 27 девочек и 25 мальчиков);
б) дети с патологией.
2. По показателю С:
а) дети с нормой (44 чел. - 25 девочек и 19 мальчиков);
б) дети с патологией.
Как видно на рис. 1, как в группе в целом, так и в подгруппах мальчиков и девочек показатели орального праксиса были хуже в группе патологии П. У мальчиков различия в состоянии орального праксиса были выражены больше, чем у девочек.
На рис. 2 видно, что различия в состоянии орального праксиса есть только у мальчиков. У девочек их практически не было. Таким образом, только среди мальчиков нарушения слоговой структуры и незрелость синтагматических операций сопровождались незрелостью орального праксиса.
Из четырех проб на артикуляторный праксис наиболее информативным было задание на повторение серии слогов па-та-ка. Как в группах нормы и патологии параметра П, так и параметра С выявились достоверные различия. Наиболее выраженными они были в группах, различавшихся по состоянию слоговой структуры.
Приведенные экспериментальные данные подтверждают связь показателей произношения согласных позднего онтогенеза, дифференцированности в произношении парных согласных и слоговой структуры с состоянием артикуляторного и орального праксиса. Обнаруженные различия, связанные с полом, могут иметь разные объяснения. Одно из них - некоторое опережение девочек в созревании мозговых структур и артикуляционных функций. Более высокий уровень зрелости предполагает большую степень дифференциации психических функций [26].
Использовавшиеся методики затрагивают относительно низкие уровни артикуляционных механизмов. Оральный праксис лишь косвенно связан с артикуляционным. Поэтому можно предположить, что по мере совершенствования артикуляционных навыков операциональное обеспечение речевых актов становится более узкоспециализированной, автономной подсистемой. Ее связь с другими двигательными навыками ослабевает.
Приведенные экспериментальные данные свидетельствуют против устаревшей статической модели, в которой артикуляционные профили (типовые положения языка и губ) рассматривались как эталон нормативности акта артикуляции, а отклонения от них - как показатели и причины патологии звукопроизношения. Значительно важнее сформированность тонких координационных регуляций и динамических паттернов, связанных с артикуляторным праксисом, от которых зависит эффективность выработки необходимых артикуляционных навыков и их автоматизация.
Особое место среди механизмов нарушений звуковой стороны речи занимает нарушение высшего уровня III системы артикуляционного праксиса. Это уровень двигательных координаций, который управляет действиями, имеющими символическое значение. Принадлежность к нему не зависит от испольнительного органа или группы мышц. Н.А. Бернштейн в качестве примеров приводит действия, выполняемые пальцами музыканта, пишущего человека и артикулирующих языка и губ. Возникновение и развитие этого уровня сопровождается снижением вариабельности звуковой структуры слов, контекстуальной зависимости в реализации артикуляторных программ, прогрессом в формировании фонологиче-
ской системы. Наблюдения за развитием звуковой стороны речи в норме и патологии позволяют предположить, что на уровне III формируются устойчивые артикуляторные паттерны, симультанные регуляторные схемы, релевантные словам или словосочетаниям.
Несформированность данного уровня порождает симптоматику, объединяющую фонологические и фонетические нарушения, дисфункции языка и праксиса. Соответствующую клиническую картину мы описывали в рамках синдрома «вербальной диспраксии», встречающегося почти исключительно у детей с моторной алалией. Полиморфные, нерегулярные звуковые замены и смешения говорят о нарушении избирательности фонемного выбора при фонологическом программировании слов. Звуковые ошибки затрагивают разные группы звуков. С другой стороны, эти феномены вербальной диспраксии практически всегда сопровождаются симптомами, характерными для артикуляторной диспраксии: обилием звуков-субститутов, не адекватных возрасту ребенка, трудностями переключения с одной артикуляции на другую в сложных словах. Это, на наш взгляд, доказывает функциональную и структурную близость церебрального субстрата, стоящего за данной феноменологией (корковые центры кинестетического и кинетического артикуляторного праксиса).
В случаях моторной алалии, по нашим наблюдениям, общее снижение когнитивного ресурса значительно утяжеляет симптомы фонологического недоразвития (обилие нерегулярных замен, ассимиляций, редупликаций, крайне выраженная нестабильность фонологических характеристик слов). Интеллектуальное снижение, не являясь причиной вербальной диспраксии, может оказывать депрессорный эффект, взаимодействуя с основными механизмами моторной алалии. При этом результирующая степень дисфункции превышает сумму эффектов каждого из механизмов. Данная закономерность сходна с эффектом действия ингибиторов в биохимических реак циях, которые подавляют действие ферментов, что приводит к их дефициту.
Как отмечалось выше, у детей с вербальной диспраксией наблюдается диссоциация навыков фонологических программирования и декодирования. Так можно ли считать языковыми нарушения, которые ограничиваются только экспрессивным уровнем речи? Если да, то придется признать, что существуют две ментальные языковые системы: экспрессивная и импрессивная. Такую точку зрения поддерживает, например, В.Б. Касевич (1988).
3. Сенсорные (перцептивные) нарушения
Необходимо различать несколько уровней таких нарушений:
а) собственно сенсорный. Это нарушения тонального слуха (периферическая или центральная тугоухость), приводящие к специфическим нарушениям развития речи, которые изучает сурдопедагогика. Дефекты слуха тормозят развитие, прежде всего, звуковой стороны речи и лексико-грамматической сферы [6, 18]. Исследователи полагают, что нарушение дифференциации фонетических и фонематических дифференциальных признаков аффиксов влияет на формирование морфологической системы. Имеются данные о связи между минимальными нарушениями слуховой функции, возникшими после перенесенного отита, и отклонениями в фонологическом развитии (L. Shriberg, 1982);
б) первично гностический. Это первичные нарушения слухоречевого гнозиса или фонематического слуха (А.Р. Лурия, 1969). Они приводят к неспособности распо-
знавать отдельные звуки речи и звукокомплексы и сопровождаются резким снижением умения образования условных связей между звуковыми образами и их значением [22]. Подобные явления наблюдаются у детей с сенсорной алалией [8];
в) вторично гностический. Это вторичные избирательные нарушения фонематического восприятия [2]. Термин «фонематическое восприятие» не вполне корректен. Объектом восприятия, по-видимому, являются не фонемы, а звуки речи, т.е. «фоны». Следовательно, более верно отображал бы это содержание термин «фонетическое восприятие». Тем не менее, первое определение прочно вошло в практику, и мы будем пользоваться им. Сущность данных механизмов прямо связана с интегративной природой фонем, которые включают как акустические, так и артикуляторные дифференциальные признаки [2,5]. Следовательно, психофизиологической основой онтогенеза фонологиче-
ской системы служит интеграция акустического и кинестетического анализаторов. Порожденные с их помощью образы звуков речи, взаимодополняя друг друга, порождают единое, надмодальное пространство признаков [25]. Если один из этих двух образов деформирован, страдают и соответствующие фонемы. Чаще всего длительное существование дефектной артикулемы приводит к искаженному кинестетическому образу звука, который, в свою очередь, лишает релевантную фонему части дифференциальных признаков или наделяет ее атипичными признаками, не включенными в систему фонологических противопоставлений данного языка. По-видимому, количество дифференциальных признаков фонем избыточно, что позволяет дифференцировать их даже по неполному списку. Это и происходит при оптимальном балансе акустической и кинестетической подсистем. При неполноценности слухоартикуляторной интеграции дефектный кинестетический образ влияет на первично сохранный акустический. Именно поэтому, вероятно, далеко не у всех детей дефектное звукопроизношение приводит к вторичному нарушению фонематического восприятия. В школьном возрасте неполноценность межанализаторной интеграции проявляется при овладении навыками письма, приводя к дисграфическим ошибкам. Диагностировать это нарушение в раннем возрасте трудно из-за психической незрелости ребенка, а у дошкольника уже невозможно отличить первичные нарушения от вторичных.
M. Morley (1972) и В.И. Бельтюков [2], говорят о первичной избирательной дисфункции «фонематического восприятия» (нарушении дифференцированного восприятия фонем при сохранном тональном слухе). Это, по их мнению, должно было бы расстроить фонологическое развитие ребенка. И хотя такая связь экспериментально не доказана, очень часто ее используют как реально существующую. На основе этой гипотезы объясняются механизмы звуковых замен и строятся классификации форм дислалии. F.Waldman (1978) в своем исследовании детей с функциональными нарушениями звукопроизношения не обнаружил значимой корреляции между способностью к слуховому различению фонем и качеством их артикуляции.
В логопедии существует и другая, лингвистическая точка зрения на механизмы похожих нарушений. Смешения фонем рассматриваются как признак недостаточной сформированности, системы фонологических противопоставлений [8]. Гипотеза о фонематических или фонологических нарушениях формирования звуковой стороны речи принимается на основании критериев исключения и отчасти симптоматики. Под критериями исключения подразумевается отсутствие видимых нарушений артикуляционной моторики и снижения остроты слуха. Важнейшую роль для такого вывода играет преобладание определенных ошибок: замены артикуляторно освоенных ребенком звуков и их смешение. При преобладании сме шений делается заключение о несформированности «фонематиче-
ского слуха» или «фонематических представлений» [11, 24]. Прямых доказательств обычно не приводится, и подобные версии остаются только предположениями [27].
4. Смешанные сенсомоторные механизмы
В качестве примера таких расстройств можно назвать вторичное нарушение фонематического восприятия. В данном случае часто отмечается такой недостаток, как дефицит слухового самоконтроля и внимания. В сочетании оба механизма могут приводить к более стойким дефектам звукопроизношения [2, 8]. Однако подтвердить такую связь можно только экспериментально.
5. Анатомические аномалии артикуляторных органов
и зубочелюстного аппарата
В логопедии существует гипотеза о влиянии малых анатомиче-
ских аномалий артикуляторных органов и зубочелюстного аппарата на формирование звукопроизношения. К ним относят аномалии прикуса, строения языка (макро- или микроглоссия), отсутствие некоторых зубов, укорочение подъязычной уздечки, высокий свод твердого нёба («готическое нёбо»). В связи с этим выделяются так называемые «механические дислалии» [8, 17]. Данные аномалии рассматриваются как причины нарушений звукопроизношения лишь на основании сосуществования с ними. Однако имеются свидетельства высокой гибкости и приспособляемости артикуляторной системы, которая позволяет выработать навыки нормативного произношения даже при довольно грубых дефектах артикуляторных органов [3, 16, 17]. Как отмечают исследователи, в логопедии часто преувеличивают значение анатомических аномалий в патогенезе нарушений звукопроизношения. Серия экспериментов показала, что перечисленные дефекты в разной степени ответственны за нарушение произносительных навыков. Среди аномалий прикуса детей и взрослых с дефектным произношением чаще встречался открытый прикус
(М. Bernstein, 1954). Другие авторы (J. Subtelny, 1964) установили, что не менее часто аномалии прикуса или расположения зубов обнаруживаются у людей с нормальным звукопроизношением. В исследовании G. Fairbanks, B. Bebout (1950) не было получено достоверных подтверждений связи особенностей строения языка и качества звукопроизношения. Специальное исследование на 1000 испытуемых было посвящено изучению связи укорочения подъязычной уздечки и овладения звукопроизношением (Е. McEnery, F. Gaines, 1941). Ученые не нашли убедительных доказательств связи укороченной уздечки и нарушений звукопроизношения. Сходные результаты были получены и в другом, менее масштабном иследовании (на 40 испытуемых) [28]. Приведенные данные позволяют предполагать, что малые аномалии строения зубочелюстного аппарата являются лишь условно патологическим фактором. Формирование произносительных навыков в конечном счете, вероятно, зависит от зрелости и индивидуальной пластичности функциональной системы артикуляторного праксиса и системы слухо-артикуляторной интеграции, способствующей подстройке артикуляторных механизмов для оптимального звукового эффекта. Исключение, видимо, составляют лишь крайние по степени выраженности аномалии, короткая, практиче-
ски отсутствующая подъязычная уздечка, иммобилизирующая кончик языка).
6. Функциональные нарушения
В медицине понятие «функциональное» применительно к патологии трактуется по-разному в зависимости от рода патологии. Например, при патологии внутренних органов данная характеристика означает отсутствие морфологических изменений в органах и тканях (например, функциональные нарушения желчевыводящих путей или дисфункция). В неврологии «функциональное» противопоставляется «органическому», т.е. тому, что имеет в основе повреждение нервных тканей (нейронов, проводящих путей). В логопедии довольно долго термин «органическое» подразумевал анатомическую аномалию органов, участвующих в речепорождении. С 1970-х гг. и по настоящее время термин «функциональное» применительно к нарушениям звуковой стороны речи означает отсутствие:
- нарушений в строении артикуляционного аппарата;
- сохранную инервацию артикуляционного аппарата [8].
Ни в неврологической, ни в логопедической научной литературе не приводится достаточно внятной характеристики того, что называют «сохранностью иннервации артикуляционного аппарата». Широкая трактовка данного понятия подразумевает отклонения в нейромускулярной координации двигательного акта и наличие повреждений пирамидного или экстрапирамидного тракта на центральном или перифериче-
ском уровне, что сопровождается явлениями пареза (центрального или периферического), атаксии, экстрапирамидного гиперкинеза и дистонии. В настоящее время отсутствуют данные о возрастных нормах параметров состояния артикуляционного аппарата. Достаточно подробно описаны лишь признаки грубого нарушения инервации у детей [4, 15, 19]. В отношении легких подобных нарушений в литературе встречается очень много дискуссионных, априорных суждений. Часто смешиваются явления физиологической незрелости инервации и координационных механизмов артикуляционного аппарата с патологическими симптомами инервационной недостаточности.
Данный вид механизмов, называемых языковыми, фонологическими или фонематическими, можно отнести к функциональным, поскольку в основе их лежит несформированность функциональных образований (фонем и системы фонематических противопоставлений).
7. Интеллектуальная недостаточность
Среди умственно отсталых детей, по данным Г.А. Каше, нарушения звукопроизношения встречаются в 65% случаев [11]. Сходные показатели приводит Р.И. Лалаева [12]. По данным F. Wilson (1966), это происходит в 53%, B. Schlanger и R. Gottsle-
ben (1957) - в 78% случаев. M. Powers (1971) утверждает, что у основной массы детей (исключая умственно отсталых) состояние интеллекта играет незначительную роль в происхождении фонологических расстройств. Отчасти такой вывод подкрепляют результаты сравнения вышеприведенных данных о распространенности фонологических нарушений среди детей с ЗПР и умственно отсталых. Они показывают, что распространенность данных нарушений практически не различается в этих двух группах, несмотря на значительную разницу в их интеллектуальном развитии. Большую распространенность фонологиче-
ских нарушений у детей с интеллектуальной недостаточностью можно объяснить тем, что у них часто встречаются резидуально-органические поражения головного мозга. Поэтому здесь велика вероятность нарушений звукопроизношения по типу диспраксии церебрально-органического генеза. Нельзя исключить, однако, депрессорного влияния дефицита когнитивного ресурса, утяжеляющего эффекты других механизмов и симптоматику фонологического недоразвития. Однако для получения достоверных данных необходимы сопоставительные экспериментальные исследования качественных особенностей фонологических нарушений у детей с разными формами и степенями интеллектуальной недостаточности в сравнении с группой детей, имеющих нарушения звукопроизношения на фоне интеллектуальной нормы.
Список использованной
и рекомендуемой литературы
1. Белова-Давид Р.А. Нарушения речи у дошкольников. М., 1972.
2. Бельтюков В.И. Взаимодействие анализаторов в процессе восприятия и усвоения устной речи (в норме и патологии). М., 1977.
3. Бернштейн Н.А. Физиология движений и активность. М., 1990.
4. Бодалян Л.О. Детская неврология. М., 1975.
5. Бондарко Л.В. Фонетика современного русского языка. СПб., 1998.
6. Боскис Р.М. Глухие и слабослышащие дети. М., 1963.
7. Винарская Е.Н., Пулатов А.М. Дизартрия и ее топико-диагностиче-
ское значение в клинике очаговых поражений мозга. Ташкент, 1989.
8. Волкова Л.С., Шаховская С.Н. Логопедия. М., 1999.
9. Гуровец Г.В., Маевская С.И.
К вопросу диагностики стертых форм псевдобульбарной дизартрии // Во-
просы логопедии. М.,1978.
10. Жинкин Н.И. Механизмы речи. М., 1958.
11. Каше Г.А. Логопедическая работа в 1 классе вспомогательной школы. М., 1957.
12. Лалаева Р.И. Нарушения устной речи и система их коррекции у умственно отсталых школьников. Л., 1988.
13. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.
14. Марковская И.Ф. Задержка психического развития (клинико-нейропсихологическая диагностика). М., 1993.
15. Мастюкова Е.М., Ипполитова М.В. Нарушение речи у детей с церебральным параличом. М., 1985.
16. Панов М.В. Русская фонетика. М., 1967.
17. Правдина О.В. Логопедия. М., 1973.
18. Рау Ф.Ф., Нейман Л.В., Бельтюков В.И. Использование и развитие слухового восприятия у глухонемых и тугоухих учащихся. М., 1961.
19. Семенова К.А., Мастюкова Е.М., Смуглин М.Я. Клиника и реабилитационная терапия детских церебральных параличей. М., 1972.
20. Сизова Э.Я., Макарова Э.К.
О механизме бокового сигматизма // Психические и речевые расстройства у детей. Вопросы реабилитации. Л., 1979.
21. Тонконогий И.М. Введение в клиническую нейропсихологию. Л., 1973.
22. Трауготт Н.Н., Кайданова С.И. Нарушение слуха при сензорной алалии и афазии. Л., 1975.
23. Тржесоглава З. Легкая дисфункция мозга в детском возрасте: Пер. с чеш. М., 1986.
24. Фомичева М.Ф. Воспитание у детей правильного произношения. М., 1989.
25. Чистович Л.А., Венцов А.В., Гранстрем М.П. и др. Физиология речи: Восприятие речи человеком. Л., 1976.
26. Чуприкова Н.И. Психология умственного развития: Принцип дифференциации. М., 1997.
27. Bernthal J., Bankson N. Arti-culation and Phonological Disorders. Englewood Cliffs, 1988.
28. Fletcher S., Meldrum J. Lingual function and relative length of lingual frenulum // J. of speech and hearing research. 1968. V.11.
29. Leonard L.B. Children with Specific Language Impairment. London, 1998.